Не в каждых выборах Россия

В последнее время западные политики и комментаторы нередко смотрят на политическую ситуацию в Европе или США через призму отношений с Россией. Однако текущие неудачи правящей элиты имеют мало общего с Путиным, зато западная озабоченность Россией может, парадоксально, лишь усилить ее. В конце концов, власть чаще всего состоит из восприятия власти. 

Камиль Мерлен

Сокрушительная победа Франсуа Фийона на праймериз его партии — правого “Союза за народное движение” — вновь дала повод говорить об одержимости, с которой Запад смотрит на Россию. Подзабытый за пределами Франции бывший премьер-министр, Фийон теперь фаворит на президентских выборах, которые пройдут весной 2017 года. Предметом обсуждений, однако, не стали ни его старомодный социальный консерватизм, ни склонность к мерам жесткой экономии, ни двусмысленная позиция относительно Европы; вместо этого, газетные заголовки в Европе и США сосредоточились на якобы присущем Фийону тяготении к России, и это отражает тренд трактовать национальную политики через призму отношений с Россией.

Фийон действительно никогда не скрывал, что ценит искреннее сотрудничество с Россией. Будучи премьер-министром в правительстве Саркози, он был в постоянном контакте с Владимиром Путиным, и двоим удалось выстроить дружеские отношения. Недавно Фийон осудил чрезмерно, с его точки зрения, конфронтационный курс Запада в отношении Москвы и раскритиковал санкции, введенные в связи с присоединением Крыма. В апреле он (вместе с однопартийцами) даже сумел протолкнуть парламентскую резолюцию, призывающую эти санкции снять. Набожный католик, Фийон также известен как сторонник альянса с Путиным и Асадом против ИГИЛ, направленного на защиту христиан Ближнего Востока. К этому стоит прибавить его резкую критику внешней политики США, и тогда станет ясно, почему обозреватели и оппоненты представили Фийона как политика, дружески настроенного к Путину, в котором многие на Западе видят не только главного геополитического оппонента в рамках “новой Холодной Войны”, но и само олицетворение зла. После победы в первом туре праймериз Фийону пришлось дистанцироваться от российского президента: он объяснил, что Путин ему “не друг, но собеседник, уважающий того, кто способен держать слово”, а Россию назвал “опасной страной, потому что она обладает ядерным оружием и никогда не знала демократии”.

Тем не менее, победа Фийона преподносится как успех Путина, пытающегося разделить Запад и усилить свое влияние в Европе. А поскольку соперником Фийона во втором туре будет, скорее всего, лидер “Национального Фронта” Марин ле Пен, считающаяся еще более про-российским кандидатом, то ситуация для Москвы оказывается практически беспроигрышной.

Случай Фиойна отражает ставший весьма распространенным за последний год механизм, заключающийся в потакании России и ее президенту в надежде на то, что некоторые из своих злодеяний Путин направит против ваших врагов. Отражает он и одержимость (порой граничащую с паранойей) трактовать и объяснять национальную политику, ссылаясь на Путина и Россию, ставших в медийном просторечии синонимами.

Так, например, голландских противников Соглашения об Ассоциации между ЕС и Украиной называли “полезными идиотами”, служащими кремлевскому хозяину. Сторонники сохранения Британии в составе ЕС утверждали, что Россия поддерживала их противников, а Дэвид Кэмерон говорил, что “Путин будет счастлив”, если Британия покинет ЕС. Избирательная кампания в США также сопровождалась обвинениями России в серьезных вмешательствах, играющих на руку Дональду Трампу. И когда мы увидим подобные заявления в связи с грядущими в 2017 году выборами во Франции, Нидерландах и, возможно, Германии — это лишь вопрос времени.

Евроскептицизм

Однако, эта тактика доказала свою неэффективность в самом прямом смысле: в итоге, голландцы все равно проголосовали против Соглашения об Ассоциации, британцы — за брекзит, а американцы — за Трампа, то есть якобы за усиление влияния Кремля на Западе; а исход этих выборов только усилил паранойю относительно российский секретных операций, “фейковых новостей” и других махинаций, угрожающих западным демократиям. Сегодня достаточно просто быть евроскептиком — не говоря о желании работать или делать бизнес с Россией — чтобы вас считали частью “новой путинской коалиции”. Подчеркивая это распространенное чувство надвигающейся опасности, New York Times говорит о “тектоническом сдвиге в сторону принятия возрождающейся России, нежели борьбы с ней.”

Это указывает на нечто более тревожное, чем обычную русофобию, пронизывающую общественную дискуссию. Трактовка западными политиками и журналистами внутренней политики через призму России скрывает истинные причины этих политических сдвигов. Последние неудачи традиционного либерализма и рост Евроскептицизма имеют мало общего с Путиным. Они связаны с ощутимыми провалами современного правящего класса (включая рост ощущения культурной опасности, увеличивающуюся разницу в доходах и опустошение демократии), не желающего или не способного исправить хотя бы один из них.

Более того, пренебрежение спецификой национальных контекстов — признак существенной интеллектуальной нищеты, ведь определяющую роль для каждой страны до сих пор играют именно ее внутренние движущие силы. Британия, например, всегда поддерживала очень двусмысленные отношения с ЕС, а трагедия Трампа заключается в том, что он — “полностью американское творение”, а не  иностранный агент. Таким образом, необходимо признать, что это “доморощенные” случаи и что разрешить их, направляя внимание на воображаемые генпланы Кремля, не удастся.

Позиция Фийона

Позиция Фийона относительно России определяется, в первую очередь, голлистской традицией — которой, кстати, придерживались все президенты Пятой республики кроме Олланда и Саркози — критичной по отношению к лидерству США, дорожащей французской независимостью на международной арене и, соответственно, стремящейся найти баланс между разными геополитическими партнерами. В таком подходе немало рационального, а если что и свидетельствует об опасности слепой и чрезмерной зависимости от США и игнорировании интересов других, так это текущий кризис в отношениях с Россией и ситуация на Ближнем Востоке.

Небезынтересны два забавных момента. Первый заключается в том, что Запад любит попрекать Россию перекладыванием ответственности за собственные проблемы в обществе на злые силы извне. И тот факт, что многие на Западе тоже обращаются к этой тактике, только усиливает притязания России на моральное равенство. Очень показательно, что недавняя резолюция Европарламента, осуждающая российскую пропаганду, “фейковые новости” и дезинформацию (и приравнивающая их к действиям ИГИЛ) была внесена членом правящей польской партии Право и Справедливость, в настоящее время занятой нападками на медийный плюрализм у себя дома, в Польше.

Во-вторых, одним из последствий озабоченности Запада Россией может, парадоксальным образом, оказаться усиление последней, ведь власть чаще всего состоит из восприятия власти. Поэтому когда маститые комментаторы преувеличивают возможности России (определять следующего президента США или членство страны в ЕС), они тем самым помогают им материализоваться, поскольку остальные могут поверить в то, что окружающая их реальность действительно такова, и начать действовать соответствующе. Крайняя же опасность состоит в том, что российское руководство тоже начнет верить в этот нарратив и почувствует смелость перейти к еще более безответственному поведению.

Перевод с голландского на русский совершил Егор Осипов