Чаще и чаще Путин предупреждает чиновников. То ли речь идет о коррупции, то ли об амнистии капитала, то ли о каких-то преследованиях. А слушают его? Андрей Синицын на Republic.ru о слабом царе.
«Сто раз сказано было: прозрачно, работайте прозрачно, деньги большие выделяются, проект практически носит общенациональный характер. Нет, воруют сотнями миллионов, сотнями миллионов! Уже несколько десятков уголовных дел возбуждено, состоялись уже решения судов, в тюрьме люди сидят. Нет, порядка так там до сих пор не удалось навести как следует», – сокрушался президент Путин на последнем совещании с членами правительства (речь шла о строительстве космодрома «Восточный»).
И непонятно было, то ли укорял он членов правительства, то ли жаловался им на других работников, но говорил как будто о своих непутевых детях или внуках. Или племянниках? Так одна бабушка на скамейке у подъезда горестно жалуется другой: «Все ведь условия созданы вам, только учитесь (“работайте прозрачно”). Нет, шляются где-то до вечера, а в дневнике двойки (“воруют сотнями миллионов”)».
Удивительная речь на самом деле. Президент, оказывается, годами слезно умоляет подчиненных – не то чтобы совсем не воровать, но хотя бы не «сотнями миллионов». А они все равно пускаются во все тяжкие, несмотря на угрозу тюрьмы. То есть просьбы президента для них – ничто.
И даже если посадить воров, порядок на стройке навести не удается. Есть два метода управления – попросить и посадить, – и оба неэффективные.
Мы привыкли в принципе, что властные отношения в России носят семейный характер, а писаный закон здесь заменен «понятиями», про это много всего сказано. Но раньше глава этой большой семьи под названием российский народ как-то не жаловался на то, что уже и понятия не работают.
На следующий день директор госкорпорации «Роскосмос» Дмитрий Рогозин, комментируя слова Путина, сказал, что сейчас на стройке «Восточного» проблем нет. А пресс-секретарь Дмитрий Песков уточнил президента: претензии касаются «предыдущего периода работы комплекса». И вот не знаешь, как реагировать на эти комментарии: то ли правда президенту не ту справочку подсунули, то ли сам запамятовал что-то, а то ли подчиненные опять идут поперек слова Путина.
Президент не указ
Таких случаев все больше. На том же совещании с членами правительства президент специально заговорил об амнистии капитала: «Закон об амнистии капитала установил абсолютный запрет на использование деклараций, поданных в ходе амнистии капитала, в качестве основания для уголовного преследования, тем не менее такие факты имели место». Наверное, он имел в виду громкое дело предпринимателя Валерия Израйлита: ФСБ с согласия суда изъяла его декларацию об активах из ФНС и использовала для предъявления обвинения. А ведь амнистия капитала – проект президента, он не раз говорил, что бизнесменам, прошедшим процедуру амнистии, ничего не будет. И даже уже Верховный суд в конце октября разъяснил, что нельзя декларацию использовать в уголовном деле. Вроде бы победа, Путин на совещании с правительством удовлетворен и просит правительство и бизнес-объединения следить, чтобы впредь такого не случалось (почему не просит следить ФСБ, непонятно).
А наутро Смольнинский районный суд Петербурга отказывается исключать декларацию об амнистии, поданную Израйлитом, из его уголовного дела. Мол, обвинение пообещало не использовать ее в качестве доказательства. Это ли не пример честности и независимости суда в России? Не пример, конечно. Просто на суд влияли какие-то более сильные факторы, чем заявление Путина и определение ВС.
Еще новость: следствие отказалось предоставить суду материалы уголовного дела, по которому задерживали корреспондента «Медузы» Ивана Голунова. Причина – секретные документы. «Засекречено все уголовное дело, от обложки до последней странички, без объяснения причин», – говорит адвокат Сергей Бадамшин. Ранее он рассказывал, что расследуется по-прежнему дело об обнаружении у Ивана наркотиков (никаких новых дел в отношении полицейских, их подкинувших, нет), что Иван в статусе свидетеля и что следствие затормозилось.
Между прочим, пять месяцев прошло с момента громкого освобождения Ивана из-под стражи. И тогда, в июне, не только министр внутренних дел Колокольцев публично оправдывался за подчиненных, но и президент Путин на саммите в Окинаве называл произошедшее произволом: «Он должен быть расследован, и должны быть приняты соответствующие решения по этому вопросу».
Решения-то, возможно, и приняты, но соответствующие ли? Ну и произвол явно не расследован. То есть президент потребовал (причем на международном мероприятии, перед иностранцами), но требование его не выполняется, а как-то даже, скорее, наоборот.
Конечно, если в деле упоминаются сотрудники ФСБ, все дело можно засекретить. И это даже может стать для Путина оправданием – он всегда с пониманием относится к засекречиванию всего, что связано с ФСБ. Потому что речь ведь идет о безопасности страны.
Несколько менее очевидный случай – преследования Свидетелей Иеговы. В декабре прошлого года на заседании президентского совета по правам человек Путин назвал полной чушью то, что Свидетели причислены к экстремистским организациям, и заявил, что вовсе необязательно зачислять «представителей религиозных сообществ» в «какие-то деструктивные, даже не то что в террористические организации». Пообещал внимательно разобраться.
С тех пор два последователя СИ приговорены к 6 годам заключения, шестеро – на срок от 2 до 3,5 лет; в феврале семеро из 15 задержанных в ХМАО иеговистов пожаловались на пытки в полиции.
Тут не скажешь, что Путин поручил, а не выполняют и идут поперек – поручений конкретно по Свидетелям Иеговы не было. Ну сказал президент что-то, выразил свое отношение, но поручать же не обязательно. Остыл потом, поразмыслил, послушал, может быть, патриарха или еще кого.
Бояре плохие, а царь слабый
Можно, наверное, вспомнить и другие примеры. Вообще о том, что вертикаль власти не работает, публицисты говорят давно. Принимает Путин какое-нибудь решение или поручает с чем-то разобраться – а ничего на местах не происходит. Годами. Не проходит сигнал. И так до следующего сигнала.
О том, что в силовых ведомствах на среднем и нижнем уровне сейчас идет жесткая битва за право доения того или иного бизнеса, института, приватизации финансового потока, тоже известно. Вот тут, например, красочно описывает процесс Ольга Романова. Для президента это все уже не важно, он в геополитических эмпиреях и, вероятно, просит его не беспокоить.
Но последние события говорят о каком-то новом качестве. Подчиненные – причем вроде бы «свои», «племянники» из родных силовых ведомств, включенные не только в официальные связи государства-1, но и в неофициальные отношения государства-2 (по Максиму Трудолюбову), – не просто не выполняют поручений и пожеланий президента, а делают наоборот, причем публично и сразу – на следующий день. Чуть ли не назло. И Путин жалуется, что его не слушают.
Теоретически это может быть направлено на поддержание образа плохих бояр – при хорошем царе. Важная вещь, конечно, особенно когда у царя падают рейтинги. Но тут можно и палку перегнуть: бояре начнут казаться холопам не только плохими, но и сильными – при слабом царе. Единственный до сих пор рабочий институт в стране – президентства – ставится под сомнение. Слабых царей народ обычно не жалеет.